Этой истории год. И за этот год автор рассказа так и не узнала кто такой этот «Пожиратель воспоминаний». Далее текст рассказан от первого лица. Если вы что-то об этом знаете, пожалуйста, сообщите нам об этом.
Мой отец скончался в прошлом месяце после борьбы со странной болезнью. У него начались проблемы после охоты в Теннесси с несколькими приятелями по работе. В прошлом они проделывали это десятки раз: выходили рано утром, разбивали лагерь, ловили оленей и возвращались домой к вечеру следующего дня. И в то время у нас действительно не было никаких оснований подозревать что-либо необычное. До следующей весны.
Думаю, мне следует рассказать вам, каким человеком был мой отец, чтобы понять всю тяжесть его болезни. Он работал инженером на алюминиевом заводе, всегда приходя вовремя в течение 20 лет. Он был большим поклонником «Кентукки Уайлдкэтс». Всегда либо ходил на их игры, либо записывал их дома, если работа или семейные дела мешали. Он был энергичным и самоуверенным, он мог спорить с вами, но всегда был первым, кто извинится после этого. В детстве я ходила с ним в походы, он рассказывал мне все о животных и Земле, и мы смотрели на звезды по ночам.
Я знаю, что это что-то вроде тангенса, но мне не нравится идея рассказывать вам о том, что будет дальше, без представления кем он был до того, как сошел с ума.
Читайте также: ВЕЛИКАЯ ТАЙНА АМХЕРСТА: ДЕМОНЫ ЭСТЕР КОКС
Все начиналось с мелочей: то головные боли, то память подводила (забывал ключи или пароль от электронной почты), то он впадал в депрессию. Иногда мог уйти в себя, а спустя несколько минут возвращался к нормальной жизни.
Мама не придавала этому особого значения. И я тоже. Хотя, оглядываясь назад, я, скорее, была слишком занята колледжем, чтобы понять, что происходит.
Первый настоящий «красный флаг» мы получили, когда он забыл, как пишется имя его матери за день до ее дня рождения. Он выбрал для нее открытку, мы должны были ее подписать, а когда сел с ручкой в руке, повернулся к маме и спросил:
— Как пишется Маргарет?
Сначала мы подумали, что он шутит, но по выражению полного замешательства на его лице мы поняли, что это не так. Мы были готовы списать это на рассеянность, но подобные вещи происходили и дальше. На следующий день мама позвонила ему на работу, чтобы он купил немного риса на ужин. А когда он появился без него, мы поняли, что он забыл про рис и даже про то, что она вообще звонила.
Потом у него начались проблемы дома. Его стол, — всегда опрятный, — превратился в заваленный бумагами и мусором. Он все время забывал его прибрать. Он все время забывал покормить кошку, и через некоторое время мы с мамой делали большую часть работы по дому. Эти периоды депрессии становились все хуже, и каждый раз, когда он что-то забывал, он уходил в себя и позже злился на себя часами.
Еще через месяц головные боли перешли в сильные мигрени. У него начались проблемы с концентрацией внимания и занятиями математикой. С наступлением темноты отцу становилось все хуже. Почти каждую ночь он просыпался в холодном поту, пугаясь темной тени, которую он постоянно видел. Якобы она стояла над кроватью и глядела на него. Именно это в конце концов заставило нас отвести его к психотерапевту.
Врач сказала ему, что это, скорее всего, стресс от работы, и дала ему несколько таблеток от этого. Поначалу они помогали, но однажды их действие закончилось…
К этому времени отец уже понимал, что с ним что-то не так. Но гордость не позволяла ему признать всю степень ущерба кому-либо или даже самому себе. Мы едва могли заставить его принять лекарство. В основном мы просто смотрели, как он пытается заставить себя что-то вспомнить. Самое большее, на что мы могли его уговорить, — это взять недельный отпуск для восстановления сил. Мы съездили на пляж, насладились океанским воздухом и искупались. В воде он уже не был так хорошо скоординирован, как раньше, но, похоже, это помогло папе. На какое-то время он более или менее пришел в себя.
Читайте также: ПОМОЩЬ ИЗ МОГИЛЫ: ЛЕДЕНЯЩАЯ ДУШУ ИСТОРИЯ САРЫ ЭБИГЕЙЛ
А потом все стало еще хуже. Однажды он пришел с работы на пару часов позже обычного, потому что заблудился. Мы не могли в это поверить, — заблудиться в городе, где он прожил столько лет! Мама была рассержена, ее уже тошнило от этого, но она быстро простила его. Я думаю, она просто не хотела об этом думать. Четыре дня спустя папу рано отправили домой с работы. Он не мог выполнять свои обязанности, получив паническую атаку в комнате отдыха. Потребовалось еще четыре человека, чтобы успокоить его. Он кричал о тени, которая следовала за ним повсюду. О тени, которая не была его собственной. В тот день он швырнул стул в женщину, которая пыталась ему помочь.
Его начальник был понимающим человеком и согласился, что обвинения будут сняты, и он не будет уволен. При условии, что он возьмет отпуск, чтобы получить помощь. На этот раз никаких споров не было. Отец пойдет к доктору и сделает все, что ему скажут. Ему была ненавистна сама мысль о том, что он болен и зависит от других, но еще больше он ненавидел то, через что приходилось проходить его семье.
После дорогостоящей диагностики доктор отвёл нас в сторону и сообщил мрачные новости:
— У вашего отца раннее слабоумие.
Мы не могли в это поверить. Вся тяжесть ситуации обрушилась на нас со всей силы. Мама плакала, я плакала, доктор продолжал говорить. «Мы пока не знаем причину, нет никаких генетических предрасположенностей к болезни Альцгеймера. Помимо этого диагноз не совпадает по другим причинам». Он прописал нам лекарства и велел внимательно следить за ним. Теперь мы потенциально являлись свидетелями прогрессирования редкого заболевания и нуждались в специализированной помощи.
Домой мы ехали в тишине. Папа все время смотрел в окно, не замечая ничего особенного. Мамины глаза покраснели от слез, и она то и дело разражалась рыданиями. Добравшись до дома, мы испытали огромное облегчение. Мы все рано легли спать, а ночью у отца был еще один приступ из-за этой гребаной тени.
Читайте также: ДЕМОН В АРЕНДОВАННОМ ДОМИКЕ
Доктор сказал, что это просто галлюцинации, но я не могла не чувствовать, что происходит что-то еще. Что, если он не просто видит что-то? Наступили и прошли следующие выходные. Мы, как могли, следили за его состоянием. Его воспоминания приходили и уходили, как песни на радио с плохим приемом. Некоторые из них были разбиты и запутаны в этой гребаной паутине иллюзий и реальных событий. Мы провели каждую минуту дня, страшась неизбежного падения в серое, туманное ничто.
Излишне говорить, что отец не вернулся на работу, когда отпуск по болезни закончился. Когда тетя пришла проведать его, папа не знал, кто она такая. Все время, пока она была там, он становился все более и более тревожным и параноидальным. Маме приходилось уводить его в другую комнату, чтобы успокоить. Сначала он принял ее за незнакомку, потом за самозванку. Когда тетя ушла, папа достал блокнот и начал рисовать наброски тени, которую все время видел. Они варьировались в деталях от полных картинок до торопливых каракулей. Но все они имели последовательную общую форму.
Это была высокая темная фигура, похожая на человека, с длинными пальцами и длинными руками и ногами. У него не было лица, просто пустой круг в середине головы, где оно должно было быть. А еще у него были рога. Изогнутые рога, похожие на челюсти жука.
Я могла бы сказать, что мама не поверила ему. Просто поддакивала какое-то время. Я спросила папу, что это было, и он просто сказал: «Пожиратель воспоминаний». Мы не смогли добиться от него большего, а дальнейшее обсуждение этой темы начало его расстраивать, так что мы просто закрыли ее.
Я провела кое-какие исследования и нашла немало информации о теневых существах. Но среди всего этого не было написано про существ, поедающих память или что-то подобное. Когда я поняла, что отец отказывается рассказывать об этом, то решила, что должна что-то выяснить. Причем быстро.
Я отнесла альбом с рисунками к профессору в моем колледже. Он хорошо разбирался в американском фольклоре, а я надеялась найти зацепку. Или кого-то, с кем можно поговорить обо всей этой путанице. Когда он просмотрел наброски, его лицо помрачнело. Этот момент молчания перед тем, как он заговорил, был почти болезненным.
«И вы сказали, что у вашего отца слабоумие?», — спросил он, глядя на меня снизу вверх. Я молча кивнула, и он продолжил, — «Я слышал о подобных случаях: один был отставным полицейским, другая: 30-летней женщиной. Они начали сходить с ума, и никто не мог понять, что именно с ними не так, а болезнь шла быстро. В обоих случаях им снились кошмары и галлюцинации, похожие на эти».
Профессор указал на один из более детальных набросков теневого существа, и я почувствовала, как у меня внутри все сжалось. Как могли три разных человека видеть одно и то же? Черт возьми, что же с ними случилось? Я спросила, знает ли он что-нибудь о том, как они могли подхватить эту болезнь, и он со вздохом вернул мне альбом.
«Все, что я знаю, это то, что в обоих случаях симптомы появились после долгого пребывания в лесу. Женщина сообщала, что ее коснулась рогатая фигура в палатке, но никто ей не поверил. Это сочли за очередную галлюцинацию. Были источники, сравнивающие эти случаи с людьми-тенями и демонами, но, очевидно, они не воспринимаются всерьез», — он пожал плечами. — «Лично я не знаю, что и думать, но надеюсь на лучшее для вашего отца».
Читайте также: ЛЮДИ-ТЕНИ: КАК ВЫГЛЯДЯТ И ЧТО О НИХ ИЗВЕСТНО
Мне нравится считать себя рациональным человеком. Я никогда не была суеверна, но сейчас не могу отделаться от ощущения, что здесь что-то происходит. Я не знаю, что делать и куда идти, и это сильно расстраивает меня. Когда я ехала домой, мне позвонила мама и сказала, что у папы снова приступ паники. На этот раз он что-то увидел в зеркале. Я не спрашивала, что он видел, я и так знала.
Примерно в это же время он был сбит с толку даже в моменты просветления. Он знал, что забывает, но не мог вспомнить, что именно он забыл. Когда я вернулась домой, он забыл мое имя. Я увидела эту боль на его лице: он понимал, что должен был знать, но он не мог ни за что на свете выкопать это воспоминание. Именно в этот момент я впервые увидела, как он плачет.
На следующее утро он встал, оделся и попытался вернуться на работу. Мама догнала его как раз в тот момент, когда он садился в машину. Ей пришлось буквально вытаскивать его, прежде чем он уехал. Ночные кошмары становились все ужаснее. Почти каждую ночь «пожиратель воспоминаний» приходил к нему, после чего раздавались крики и удары ногами. Теперь болезнь была более яркой. Он кричал: «Она хватает меня за шею!» — снова и снова, пока метался под одеялом.
Затем стало еще хуже. Он больше не узнавал маму, поэтому каждый день ей приходилось объяснять мужу, что они женаты. Вся их совместная жизнь прошла, и можно было сказать, что ему было так же больно, как и ей. Он принимал совершенно незнакомых людей за родственников, пытался позвать в дом свою давно умершую детскую собаку, чтобы покормить ее, а каждый раз, когда мы рассказывали ему о случившемся, у него разрывалось сердце.
Каждый день приносил одни и те же старые смятения и ужас, порожденные его разрушенным разумом. Самыми странными были его спокойные минуты. Он просто случайно отключался с этим безмятежным выражением на лице. Стыдно признаться, но в такие моменты я даже радовалась этой тишине. Я уже предпочитала версию доктора, все что угодно, лишь бы не «пожиратель воспоминаний», истории о котором становились все более частыми.
Дело дошло до того, что каждый раз, когда папа просыпался, то не отходил от окна. Он высматривал рогатую тень с пустым лицом и кричал нам, чтобы мы вытащили его из комнаты, если он ее увидит. Мы сами никогда ничего не видели, но и не спорили с ним.
Как бы мне ни было больно это говорить, я почувствовала облегчение, когда он наконец умер. Мама отказалась отдать его в хоспис. Просто не хотела оставлять его с незнакомыми людьми и думала, что работа медсестры подготовит ее. Может, так оно и было, но я знаю, что она не была готова к последней стадии болезни. Папе физически стало хуже: он похудел и стал похож на зомби. Он забывал о том, что его мысли вообще были чем-то заняты. В нас с мамой он едва узнавал знакомых людей. Те несколько раз, когда он говорил, он уже не называл нас по именам.
Он был прикован к постели и никогда не спал долго. Каждый раз, когда он закрывал глаза, это возвращалось. Даже в этом деградировавшем состоянии воспоминания о «пожирателе памяти» оставались нетронутыми. Возможно, эта тварь хочет, чтобы ее жертвы знали, что она причиняет им боль. Музыка, казалось, помогала, поэтому мы поставили в его комнату радио, играющее весь день. Иногда мы слышали, как он напевает себе под нос какую-то мелодию. На мгновения казалось, что он снова здоров.
Читайте также: 31 УЖАСАЮЩАЯ РЕАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ УЖАСОВ
В тот день, когда он умер, была моя очередь кормить его. Когда я поднялась к нему в комнату с супом, он схватил меня за воротник рубашки. Потом он посмотрел мне в глаза, и впервые за долгое-долгое время я увидела, что на меня смотрит мой настоящий отец, а не испорченная оболочка, которой питалась тень.
«Мне так жаль…», — сказал он. — «скажи Грейси, что я никогда не переставал любить вас обоих». Потом он задремал и больше не просыпался. Грейси — так он ласково называл мою мать. Не знаю, как и почему он пришел в себя в последний момент, но я плакала. Мгновение спустя я услышала, как мама кричит в соседней комнате. Я бросилась посмотреть, в чем дело, и она указала на открытое окно.
«Я видела это!» — сказала она. — «Я видела тень!».
Я знала, что это такое. Пожиратель воспоминаний. Может быть, оно достаточно истощило отца, чтобы принять физическую форму. Или, может, оно ослабило свою бдительность, раз мама увидела его. Как бы то ни было, мой отец отправился в больницу и там, наконец, умер, мирно проспав все это время. Ему было 54 года.
По настоянию мамы было проведено вскрытие. Результаты пришли к нам быстро.
Мозг моего отца был сильно атрофирован, он сморщился и съежился до размеров, которые не должны были быть. Вы знаете, что мозг обычно серовато-розовый? У отца он стал желто-коричневым, и на нем была прозрачная черная жидкость, собирающаяся в морщины и дыры, оставленные «пожирателем воспоминаний».
Нас попросили подписать что-то, дающее им разрешение на проведение тестов, чтобы проверить, не является ли это новой болезнью, но мы до сих пор не получили от них ответа.
С тех пор я ищу ответы на свои вопросы. Один человек сказал мне, что это прионная болезнь. Несколько других предложили мне пройти обследование на случай, если это генетическое заболевание. И честно говоря, я не знаю, что делать. Кто-нибудь еще слышал что это за «пожиратель воспоминаний»?
